Часть 36
Глава 1
1
Годы летели незаметно.
Юля сумела уговорить меня и родила мальчика, чему я был рад, а она хотела девочку. Ребёнком занималась её мать, а она полностью отдавала себя работе и мне.
Маша родила ещё трёх дочек погодок. Мы мечтали о мальчике, но, увы. Жена призналась, что устала рожать, и мы остановились.
Когда девочки подросли, Маша зимой брала дочек и уезжала с ними на два месяца в Америку к своим родителям, а я отправлял Тонечку к Вере.
В это время я фактически жил с Юлей и с удовольствием занимался с сыном.
Прошло семь лет, и я решил немного отойти от дел, занимался лишь ключевыми моментами, а детали отдал полностью на откуп Юли, она прекрасно со всем справлялась.
Я занялся переводами стихов. Маша была удивлена моим решением:
— Конечно, я рада больше тебя видеть дома, но тебе не кажется, что ты впал, прости, в детство. Ты же деловой человек!? И нужно двигаться дальше!
— Куда двигаться!? – недовольно заметил я. — Материально мы обеспечены, и я могу осуществить свою, пусть, и детскую мечту.
— Делай, как считаешь нужным, — недовольным голосом заметила Маша.
Я больше стал заниматься с дочками, девочки потянулись ко мне. Мне показалось, что Маша стала ревновать детей ко мне. Меня это очень расстроило!
У меня с переводами дело шло туго. Я чувствовал, что это не тот уровень, о чём поделился с Тоней, мы с ней переписывались, но на расстоянии она помочь мне не могла.
— Может, ты вернёшься!? – попросил я.
— Подумаю, — ответила она.
2
В первой половине девяностых криминал в Москве зашкаливал. На фирму отца Веры наезжали, вымогали деньги. Я беспокоился за благополучие Маши и дочек.
Слава успокаивал.
— У тебя жена не просто американская подданная, но она связана с серьёзными деловыми кругами. С америкосами никто связываться не будет!
— А что к отцу Веры пристают!?
Слава уходил от ответа на мой вопрос. Из чего я сделал вывод, что он сам вполне справляется с проблемами фирмы.
Увы, я ошибался. Отец Веры погиб в организованной кем-то автокатастрофе, Славе повезло, он отделался лёгкими травмами.
Мне де-юре пришлось возглавить фирму.
Вера развила бурную деятельность, ей помогал её муж, и больше мою фирму не трогали.
У моих близких всё было более, менее, нормально.
Отец перешёл на работу в частную фирму. Его знания ценили, он получал неплохо и помогал материально старшему сыну. В девяностые у того дела пошли плохо, инженеры были не в чести. Помогал брату и я, но через отца. Мать вышла на пенсию и увлеклась огородничеством. Вот, сестрёнка Рита, всё никак не могла устроить свою личную жизнь, что было причиной переживаний родителей.
Настя жила прекрасно с Костей, родила двоих: мальчика и девочку. Какое-то время мне пришлось им помогать материально. Врачам платили копейки, а Костя не мог брать взятки с больных, не так он был воспитан. Хирург он был классный, поэтому я предложил им создать свою частную клинику, дав денег для раскрутки. У Насти оказался деловой талант, и дело у них пошло.
Ольге с Кириллом материально помогала Вера. У них было трое детей, а Кириллу платили копейки, наука в девяностые была никому не нужна.
У Маргариты всё было неплохо. Она родила дочку и уделяла её воспитанию, как и мечтала, всё время. Старшие её дети довольно рано стали жить самостоятельной жизнью, кто-то удачно, а кто-то нет.
3
У Юли произошли серьёзные изменения в жизни. Скоропостижно умерла её мать, рак быстро свёл её в могилу, а женщине не было и шестидесяти. К счастью боль Юле от потери матери скрасила то, что она встретила, как я когда-то посоветовал, мужа-няньку.
— Всё-таки нашла!? – улыбнулся я, когда она сообщила мне об этом.
— Нашла, он переехал ко мне, — вздохнула она и поделилась. — Наш сын его не принял! У меня разрывается сердце между ними.
И мне было понятно, что будет сложнее общаться с мальчиком.
— И что ты хочешь?
— Не знаю, — ответила она. – Только сын вырастет, у него будет своя жизнь, а второго такого мужчину я вряд ли найду. Для него я королева!
У меня самого появились проблемы с Тонечкой. Девочка подросла, и у неё постоянно возникали конфликты с Машей. Жена привыкла к полному подчинению дочерей, а Тонечка пошла в мать, характер был ещё тот… Сглаживать конфликты мне приходилось всё чаще…
Разговор с Юлей заставил меня попросить Тоню и взять на себя воспитание Тонечки и сына. Любую помощь я ей гарантировал.
4
Тоня приехала.
Увидев её, я понял: годы брали у Тони своё. Вроде, внешне, она не очень изменилась, но у неё пропала былая женская притягательная сила, которая сводила меня с ума. Может, дело было и во мне, юношеская восторженность пропала, но появилось, куда более серьёзное чувство.
Тут Тоня распустила свои шикарные волосы, и всё стало на свои места…
Возвращение Тони сначала насторожило Машу. Но когда Тоня взяла жить к себе Тонечку, она была ей очень благодарна. Женщины поладили, разговоры о детях сблизили их. Тоня умела слушать, а Маша могла наговориться с ней вволю о своих дочерях.
— Маша очень славная женщина, но она слишком замыкается на детях, — вскоре заметила Тоня. – Она не очень внимательна к тому, чем живёт её муж.
— Она так воспитана, у них мужчины должны обеспечивает семью, а остальное.…
Я махнул рукой.
Появление Тони окрылило меня, не без её советов у меня стало что-то получаться с переводами, их приняли специалисты. Она посоветовала мне попробовать ещё переводить российских поэтов на английский.
— Вера может помочь с публикациями твоих переводов в Америке.
Идея мне понравилась, но у меня были сомнения:
— В Америке не любят ничего русского, если только наших классиков, — заметил я.
Тоня задумалась.
— Что тебя волнует? — спросил я.
— У твоих детей сейчас такой возраст, когда общение в радость и им, и родителям, — ответила она и, после значительной паузы, добавила. — У тебя стало получаться с переводами, это радует. Но сделай своё хобби не основным занятием и вернись серьёзно в бизнес, а то ты немного расслабился.
— Как один твой совет сочетать с другим!? – удивился я.
— Постарайся, пожалуйста, — мягко заметила она. – Потом мне спасибо скажешь!
5
К моей радости, брат с сестрой подружились. Впрочем, это было не удивительно: рядом была мудрая Тоня.
Надо отдать должное Юле, она часто навещала сына, интересовалась его жизнью, и, конечно, любила поговорить с Тоней. И ещё Юля упрекала меня, что я не хочу показать сыну Америку.
С учетом произошедших изменений я обратился к Вере с просьбой принять вместе с нашей дочкой и моего сына от Юли.
— Если он приедет вместе с тобой, то с радостью! – сказала Вера.
— А что скажет Джон? – спросил я. – Он же не отпускает тебя с детьми в Россию!
— Есть причина, но дело не в тебе, – ответила Вера и добавила. – Мне хочется живого общения!
Глава 2
1
Я очень переживала гибель отца. Мать было жалко, последние годы у неё наладились отношения с отцом, оба были довольны жизнью. И ещё я была расстроена тем, что он не захотел поделиться со мной своим проблемами с криминалом. Джон потом мне сказал, что мог бы обеспечить безопасность бизнеса отца. Я упрекнула Костю, что он не сообщил мне о проблемах отца. Костя признался мне, что не знал всей остроты проблемы, поскольку отец запретил Славе рассказывать ему о реальном положении дел. Мне оставалось лишь обеспечить безопасность Кости.
Нужно признаться, в Америке мне не хватало подруги, с которой я могла бы поделиться своими женскими радостями и переживаниями. Конечно, не только поэтому я поддерживала тесную переписку с Олей и, особенно с Машей, они олицетворяли для меня Россию. Оля испытывала определённые чувства к Косте, хотя и прекрасно жила с Кириллом, поэтому лишь с Машей я могла быть откровенной. Она всегда критиковала меня за моё отношение к Косте, но искренне желала нам обоим добра. У неё с Ильёй жизнь сложилась, она родила двух девочек, но не замкнулась в семье и осуществила свою мечту: стала искусствоведом. Илья быстро рос на военной службе, в конце девяностых он стал генералом.
Маша никогда не одобряла мой брак с Джоном, как и женитьбу Кости на Мэри.
— Рано или поздно обязательно скажется разность ваших менталитетов, — часто повторяла она.
2
Как женщина я была счастлива, чувствовала неподдельное внимание и заботу Джона, родила ему двух сыновей. Он был очень рад и надеялся, что кто-то их них сможет стать его преемником в бизнесе.
Впрочем, и любовь к Косте жила в моём сердце. Наши дети подрастали, летом Костя с нашей дочкой и с сыном от Юли приезжал погостить у меня, а не только присылал Тонечку как до этого. Дети прекрасно ладили между собой, а мы наслаждались обществом друг друга: нам было, о чём поговорить, что вспомнить, и о чём задуматься. Конечно, это говорило, что не так у нас обоих гладко в семейной жизни, но чтобы что-то поменять и речи не было, мы ценили, что имели. В какой семье нет проблем!? Я не замыкалась на семье, состоялась как юрист и помогала Джону, чем он был доволен.
3
Годы шли, и моя совместная жизнь с Джоном в последнее время дала трещину. И причиной этому, как я и опасалась, была его не любовь, а, если сказать прямо, даже ненависть к России.
Долгое время у нас царила семейная идиллия, потому что Россия, по мнению Джона медленно разваливалась. Джон жалел меня и почти не говорил на эту тему. Он согласился, чтобы сыновья имели двойное гражданство.
— Нашим сыновьям лет через тридцать управлять Россией, она к тому времени окончательно деградирует, — заметил он. – Я понимаю твои чувства к России, но такова печальная реальность, с этим ничего, дорогая моя, поделать нельзя.
Каково мне было это слышать!? Я читала американские газеты, смотрела телевизор, общалась с деловыми людьми и понимала, что общее настроение в США, было созвучно с мнением моего мужа.
Подобные перспективы меня угнетали, но в душе теплилась надежда, что не в первый раз Россия переживала сложные времена и всегда поднималась буквально из пепла.
4
У Кости было всё нормально. Дочки у Кости с Мэри были на загляденье, он обожал их. Хотя всё сильнее чувствовалось, что Костя скучал и по мне. Со слов Тони я поняла, что дело было в том, что Мэри слишком много уделяла внимания девочкам, жила лишь их интересами. Косте это не нравилось, но он не решался поговорить с женой, решив, что сложилось, как сложилось.
Общение с Машей и Олей, а также со своей сестрой, лишний раз показало мне, какая разруха творилась в России. Наука, образование и военные были в загоне, а это же краеугольный камень, на чём всегда зиждилось могущество России. И что было грустно, изменение и не предвиделось.
Совершенно неожиданно, к огромной моей радости, в начале двухтысячных появилась надежда. В Америке поняли, что Путин, — это далеко не Ельцин, хотя последний благословил и привёл его к власти.
И сразу в моих отношениях с Джоном прозвенел серьёзный звонок.
— Я хочу, чтобы мои дети были стопроцентными американцами, хотя мать у них русская, — заявил Джон. – Поэтому дай согласие, чтобы наши дети имели только американское гражданство.
Я отказалась от его предложения и поняла, что наша семейная идиллия подошла к концу.
Мне было очень грустно: Джон хорошим человеком, но вот его пунктик насчёт величия Америки… Беда! Я полюбила Америку, но прекрасно понимала цену её величия: они обогащались на несчастье других, хотя американцам нельзя было отказать в трудолюбии. Моё возвращение в Россию было лишь делом времени. Любовь к сыновьям позволяла мне форсировать окончательного выяснения отношений с мужем. Старшему было одиннадцать, он, как и младший, прекрасно владел русским, поскольку я говорила с детьми только на родном языке. Он был любознательным мальчиком и рано стал интересоваться историей, в том числе, и историей своей второй Родины. Пригодилось, что в своё время я серьёзно интересовалась этим предметом в школе. Я рассказывала сыну о России, о её становлении, о тех трудностях, с которыми сталкивалась страна на протяжении веков и как она их преодолевала. Он не только слушал меня, но и сам стал читать о России. Результатом был его законный вопрос: почему то, что пишут и говорят в Америке о России, отличается оттого, что я рассказывала ему. Насколько сама понимала, я пыталась ему объяснить подобное несоответствие, но мои объяснения его явно не удовлетворили.
Старший меня радовал, но и младший был целеустремлённым мальчиком, только в спорте. Все его мысли занимал европейский футбол, по-американски соккер, сын подавал большие надежды.
Испортившиеся отношения с Джоном говорили, что расставание с ним не за горами, поэтому я всё больше думала о Косте, а он был занят…
5
Окончательный мой разрыв с Джоном непроизвольно инициировал наш старший сын. Муж разгневался, когда он задал ему вопрос: почему Америка обогатилась на двух последних мировых войнах, а Россия пострадала больше всех!?
— Ты настраиваешь нашего старшего сына против Америки!? – возмутился он.
— Я не виновата, что у нас думающий мальчик. Он любит Америку, но и Россия ему небезразлична. Что в этом плохого!?
— И хорошего ничего нет! Америка должна править миром. Россия проиграла и должна нам подчиниться, иначе мы пустим её по миру. Жаль, что этот подполковник не понимает очевидного!
— Пока Россию Америка с партнёрами разоряла в девяностые, ты был доволен, а сейчас нервничаешь, что в России наметились ростки надежды…
— Поэтому нужно раздавить Россию, как можно скорее! – перебил меня он.
Я вздохнула и сказала:
— Нам лучше разойтись и мне вернуться в Россию.
— Сыновей я тебе не отдам, — ответил Джон.
— Кто я против тебя!? – заметила я и заплакала.
Джон повернулся и ушёл.