Часть 32
Глава 1
1
Прошло два месяца.
Мы прекрасно жили. Следуя советам врачей, Надюша следила за своим питанием, дозировала физические нагрузки. Она не жаловалась на здоровье, но я прекрасно понимал, что самое сложное впереди: родить двоих с не вполне здоровым сердцем ей будет нелегко.
Мы часто ездили в гости к родителям Надюши. Они не могли нарадоваться, глядя на счастливую дочь. Особенно был рад за Надюшу её отец. Мне было приятно общаться с ним, он был очень похож со своей сестрой. Приятные воспоминания уже не тревожили моё сердце, а наоборот, заставляли делать всё возможное для счастья Надюши.
Мать Надюши очень переживала за свою дочь.
— Я плохо сплю. Мне трудно представить, как дочка с её слабым сердцем сможет родить, — призналась недавно она мне и спросила. – Сам-то понимаешь, какая угроза нависла над её жизнью?
— Медицина ушла далеко вперёд. Врачи обнадёживают, — сказал я.
— Немного успокоил, — вздохнула она. – Мне грустно, что Надюша мало делится со мной. А мне это важно! Мы с отцом очень переживаем за неё.
2
Декабрь выдался трудным. Хороших новостей было мало. Меня очень расстроила Оля. У неё спокойная жизнь с Сергеем прекратилась два месяца назад, когда на родину вернулась его бывшая жена с взрослой дочерью.
— Это две настоящие хищницы, — сквозь слёзы делилась со мной она, когда мы возвращались со дня рождения среднего сына. – Особенно противная у него дочь. Сережа любит её, а она пользуется этим, и…
Оля не договорила.
Мне стало понятно, что мать с дочерью пытаются разлучить её с Сергеем.
— А что Сережа?
— Нервничает. Ему под шестьдесят, и он стал жаловаться на сердце.
Я лишь вздохнул.
— Устала я, а уйти не могу. Серёжу жалко, съедят они его заживо.
— Он же их содержит!? – удивился я.
— Я неверно выразилась, — заметила Оля. — Им нужно, чтобы он был игрушкой в их руках. При его мягком характере, этого им легко добиться. Я мешаю им!
— Долго ты так не выдержишь.
— Сколько выдержу…
— А он сам чего хочет? – перебил я её.
— Я же говорила, что он слабохарактерный, — вздохнула Оля и, сменила тему, спросив о здоровье Надюши.
Я рассказал ей, что мы предприняли с Любой для того, чтобы Надюша могла благополучно родить.
— Я искренне рада за тебя, рада и за Надю, пусть поздно, но она нашла своё счастье, — сказала Оля и поинтересовалась. — А что ты не поднимаешь вопрос о разводе? Неужели Наде не важен статус?
— Её сейчас это волнует меньше всего.
В разговоре наступила пауза.
Я остро почувствовал, как Оля страдает.
— Жалеешь меня? – неожиданно спросила она и сама же ответила на свой вопрос. – И напрасно!
— Ты молодец…
— Я хотела бы познакомиться с Любой, — перебив меня, сказала она. – Судя по твоим рассказам, она обладает неординарными способностями.
— Поговорю с ней. Думаю, она не откажет. Она всегда с теплотой говорит о тебе, отдаёт должное твоему характеру.
— Спасибо, — сказала Оля и попросила. – Прости, но я хочу побыть одна.
3
Мне было очень грустно, что Оля не смогла найти тихую семейную гавань, о которой мечтала. Может, я и ошибался на этот счёт!? Возможно, Оле нравилось чувствовать себя нужной, бороться за своё счастье, за счастье любимого человека, характера ей было не занимать. Только её желание познакомиться с Любой, говорило, что ей очень тяжело! А с другой стороны, я лишний раз убедился, какой притягательной силой обладала Люба.
Я не понимал одного, почему Любу оставляли бывшие мужья, причём, оставляли в очень сложном положении. Наверное, они любили больше себя, и не замечали, какой замечательный человек был рядом с ними. Первый разошёлся с ней, когда она была беременной, второй, – когда она попала в неприятную историю, вернее, попала в историю её дочь, которая, с подачи своего ухажёра, ввязалась в финансовую пирамиду. Деньги были не такие и большие, но для уборщицы с двумя взрослыми детьми: студенткой и школьником, они были огромными. Дочка понимала, как она подвела мать, плакала постоянно, но Люба, стиснув зубы, не позволяла ей раскисать. Три года Люба работала на трёх работах и расплатилась…
По большому счёту, лишь дети дарили Любе радость. Дети — это замечательно, но нормальной личной жизни она не видела. Её огромный душевный потенциал не был реализован, он натыкался на равнодушие и эгоизм мужчин.
4
Однажды утром Надюша почувствовала себя хуже и пошла к врачу.
Я позвонил Любе, чтобы рассказать о самочувствии Надюши.
— Не удивительно, — ответила она и попросила срочно зайти к ней домой.
Я бросил всё и поспешил к ней.
— Маша узнала, что у Нади будет двойня и устроила… — начала Люба, едва я переступил порог её квартиры.
Люба замолчала.
— Что устроила? – занервничал я.
— Потребовала, чтобы Алексей был признан отцом детей Нади. Она решила, что это его дети, поскольку у него есть близнецы.
— Ерунда какая-то! У неё четверо, да и тех она особенно не воспитывала, переложив это на плечи своей матери и Надюши. Да и Алексею…
— Маша больше не может рожать, — перебила меня Люба, — и она очень боится потерять Алексея.
— Дела, — вздохнул я.
— Я сама не сразу поверила, когда мне вчера рассказала Надя, — призналась Люба. — Как она, бедняжка, это всё вытерпела!
У меня заныло сердце.
— Мать проговорилась Маше, — продолжила Люба. — Хотя Надя просила её не говорить об этом сестре.
Я лишь вздохнул.
— Маша не глупа, — заметила Люба. — Она свою подлость попыталась обернуть в красивую обёртку. Тысяча раз извиняясь за неприятный разговор, она объясняла это заботой о будущем детей Нади. С родным отцом детям будет лучше!
Бесцеремонное вмешательство Маши было очень скверным делом, это подрывало и без того далеко не блестящее здоровье Надюши.
— Поразительно, как же Маша ненавидит свою сестру, — в сердцах сказал я.
— Жаль, что Надя этого не понимает, — вздохнула Люба.
Глава 2
1
Прекрасная семейная атмосфера, которой окружили меня близкие мне люди, благотворно влияла на моё здоровье. Меня тепло поздравили с беременностью дорогие моему сердцу племянники и племянницы.
Мать лучше других представляла, что ждёт меня впереди и беспокойство за меня не оставляло её ни на минуту. Я успокаивала её, мол, пока идет всё более чем хорошо, но не удержалась и сказала о том, что жду двойню.
— Почему ты не хочешь, чтобы об этом знала сестра? – удивилась она. – Ведь, и Маша встретила своё счастье. Алексей произвёл на нас с отцом очень приятное впечатление. Маша очень благодарна тебе за участие в её судьбе!
Я не могла ей рассказать всего, чего опасалась Люба, и в чем она убедила меня. Лукавить мне не хотелось, поэтому просто попросила мать сделать так, как я прошу.
— Тебе виднее, — вздохнула она.
Для большей гарантии, я попросила и отца поговорить с матерью, чтобы та лишнего не говорила сестре.
Ответ отца меня удивил:
— Знаешь, дочка, держись подальше от своей сестры. Ты дождалась, наконец, что и на твою улицу пришёл праздник, а Маша… Почему-то она всю жизнь тебе завидует!
— Женщинам это свойственно, — заметила я.
— Вот ты её защищаешь, а она…
Отец махнул рукой и ушёл.
Я наслаждалась жизнью, окруженная вниманием Саныча и Любы. Постепенно Саныч почти перестал загружать меня на работе, отпускал пораньше домой.
На работе я долго скрывала своё интересное положение. Первым заметил мою беременность Вадимыч.
— Наденька, похоже, ты в положении!? – заметил он.
Я не стала отрицать.
— У тебя с Санычем всё хорошо? – спросил он.
— Более, чем хорошо! Замечательно!
— А его жена?
Я обрисовала ситуацию.
— Господи, как же я рад за тебя! – с чувством сказал Вадимыч. – Береги себя, первая беременность в сорок, это серьёзно!
— Чем и занимаюсь, — улыбнулась я и поблагодарила его за теплые слова.
2
Я не раз говорила Санычу, что Люба – залог нашего с ним счастья. Он соглашался, и говорил, что-то в ней есть трансцендентное, но с грустью добавлял, что, выполнив свою миссию, Люба оставит нас. Понимала это и я, но пока, к счастью, до этого было далеко.
При таком тесном общении я больше узнала о Любе, её детях. Сын у неё был «крутой», но очень правильный молодой человек. В октябре приезжала погостить из Германии её дочь. Красивая, душевная женщина, но в ней не было той пленительной, а где-то даже таинственной ауры, которая окружала Любу.
Мы много говорили с Любой о своей жизни и о жизни близких нам людей.
Люба призналась мне, что встреча с нами заставила её иначе взглянуть на саму себя. И случилось это, благодаря Санычу. Он увидел в ней то, чего она даже не подозревала в себе. Жизнь её не баловала, она рано лишилась родителей. Мужья за ней красиво ухаживали, что первый, что второй. Только иллюзии у неё быстро исчезли, когда началась совместная жизнь. Детей родила, а им было не только не до детей, но и не до неё. С первым прозрение наступило довольно поздно, второй достаточно быстро показал своё истинное лицо.
— Меня поразило, что Саныч через всю жизнь пронёс свою любовь к Л.А., и судьба ему отплатила за это сполна, — сказала Люба. — Он вновь встретил…
— А мы встретили тебя, — перебив её, заметила я.
Люба вздохнула.
Я поспешила продолжить разговор.
— А Люда, разве не понимала, что настоящих чувств к ней у него нет!?
— У неё то они были, — ответила она. — Умная женщина поняла, что шестнадцатилетний парень нуждается в опеке. После его романтических отношений с состоявшейся женщиной, он мог сорваться.
— Но это длилось долгие годы!
— Думаю, Люда сама не ожидала, что их отношения продляться всю жизнь, но так сложилось.
— Странно, — вздохнула я.
— Тут не обошлось без вмешательства Оли, — заметила Люба и призналась. — Пока я до конца её не понимаю. Решение Оли уйти от Саныча можно объяснять по-разному.
— Я немного ревную его к жене, — призналась я.
— Огорчать тебя не хочу, но ты должна быть готова к тому, что Оля оставит этого Серёжу.
— Почему!? — насторожилась я.
— Серёжа не помог ей справиться с её чувством к Санычу, а только усилил его. Прости, но Саныча никто не любит так, как она!
— И что дальше?
— Мне кажется, что Оля достаточно скоро разойдётся с Серёжей. У неё есть литературный талант, думаю, она начнёт писать, — предположила Люба. – Для Оли счастье Саныча важнее её собственного, поэтому волноваться тебе нечего.
Люба меня успокаивала, но моё сердце щемило.
— Главное, чтобы ты больше не чудила и всё будет хорошо!
— Учёная, — грустно улыбнулась я.
— Дай бог, — кивнула она.
3
Мы говорили и о моих отношениях с сестрой.
— Во многом ваши отношения определили родители, ставя тебя Маше в пример, — сказала Люба. – У неё постоянно даже твои проблемы воспринимались, как твои плюсы. Детей у тебя нет, но куда важнее для неё, что мужчины боготворили тебя!
С её словами мне трудно было не согласиться.
— У тебя тоже сложился определённый комплекс в отношении сестры, — продолжила Люба, — ты считала, что должна её опекать!
И тут мне нечего было возразить.
— Это мешало вам обеим жить. Долгое время вас связывал Иван, а сейчас, к сожалению, Алексей. Именно это обстоятельство болезненно воспринимала и воспринимает твоя сестра. Ей кажется, что она пользуется тем, что ты отвергаешь!
Люба говорила с несвойственной ей жесткостью с одной целью, чтобы я больше не допускала ошибок.
— Твоя, прости, глупость, с Алексеем Владимировичем, — прямо сказала она, — боюсь, тебе ещё аукнется.
Я не согласилась с ней, сказав, что сестра очень счастлива с Алексеем, да и он тоже.
— Поживём, увидим, — вздохнула Люба, — но лучше меньше с сестрой общайся, а, уж, не вздумай делиться с ней своими проблемами!
На меня этот разговор произвёл сильное впечатление, и я старалась в отношениях с сестрой следовать советам Любы. Впрочем, со слов матери, Маша была всем довольна и не стремилась общаться со мной. Откровенно, я была рада за сестру, и мне показалось, что Люба немного сгущала краски.
4
Но, увы, как всегда, Люба оказалась права. На днях Маша позвонила мне, и по её голосу я поняла, что что-то случилось. Сестра сразу упрекнула меня, что я скрыла от неё, что у меня будет двойня.
— Твоя скрытность заставила меня задуматься, — сказала она. – Получается, что отцом твоих детей, возможно, является Алексей.
— Прежде всего, это мои дети, — резко ответила я.
Маша не поддержала разговор, но и трубку не повесила. Я слышала её учащенное дыхание.
— А что тебя это так всполошило? – спросила я.
— У меня с детьми не получается, а что за семья без детей, — очень волнуясь, сбивчиво ответила она.
— Прости, но я то тут причём?
Снова воцарилось молчание.
Я повесила трубку.
Маша перезвонила.
— Наденька, мне нелегко сказать тебе о том, что не даёт мне покоя, — извиняющимся тоном начала она. – Пойми меня правильно! Я очень люблю тебя и хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, но…
Маша замолчала.
— Говори, или я повешу трубку! – жестко сказала я, немного нервничая.
— Не сердись за прямоту, — выдавила из себя Маша. – Не дай бог ты не выдержишь и… — она заплакала и добавила. – Детям будет лучше с родным отцом.
У меня всё внутри оборвалось от её слов.
— Бессердечная, — в сердцах сказала я и бросила трубку.
У меня заболело сердце, давно этого не было. Я выпила лекарства и позвонила Любе. Разговор с ней помог мне немного прийти в себя.